Однако Сергей Иванович не только сам достиг спортивных вершин, но и в качестве главного тренера привел к победе в чемпионате мира сборную России, а с красноярским «Енисеем» выиграл чемпионат России и Кубок европейских чемпионов. А еще, что является в мире спорта уникальным, он вырастил сына. Сына – тоже Сергея, - который напрочь опровергает устоявшееся мнение о том, что на детях гениев природа отдыхает. И, чтобы различить эти две звезды на хоккейном небосклоне, их теперь именуют Сергей Ломанов-старший и Сергей Ломанов-младший. О таком можно только мечтать. С вопроса о сыне мы и начали нашу беседу с Сергеем Ивановичем.

- Сергей Ломанов-младший как смотрится на поле, в жизни?
- Нормально. Он мой сын и я за него отвечаю. Мы очень близки – давно. Поначалу в наших отношениях игрок-тренер было больше жесткости, но потом Саша Тарханов посоветовал: «Ну, отпусти ты его в «Динамо», а то можешь перегрузить Серегу, перенапрячь - в обратку все может пойти». И я сына отпустил в более свободное плавание. Он действительно просто о-бал-дел от счастья, что я перестал ему замечания после игры делать. А то было так, что Ваня Максимов говорил мне, мол, вы так на Серегу жестко давите, что страшно становится – с нами-то вы что можете сделать?! И Сережа после этого заиграл намного раскованнее – спасибо опытному Саше Тарханову.

Без шуток - душновато

- Сергей Иванович, вы в качестве игрока и тренера работали и играли в различных коллективах у нас в стране и в Швеции. Ощутима ли была разница в том, в какой команде вы находитесь?
- Скажем в московском «Динамо» игроки собраны, как и в сборной страны отовсюду. Обухов – кировский парень, Шамсутов – уральский, архангельских ребят тоже много было в команде. И говорить о каком-то особом менталитете не приходится. Другое дело – «Енисей». Во все времена у нас играли в основном красноярцы, и они определяли лицо и дух команды. Но говорить о каких-то больших различиях не приходится. Все общительные, открытые парни. То же самое можно сказать и об игроках кемеровского «Кузбасса». А вот со шведами у нас менталитет совершенно разный. Если в России все друг над другом подтрунивают, то все понимают, что это не всерьез – шутка. В Швеции же такого нет. Там все серьезно. Шутку могут воспринять как оскорбление и начинаются обиды. Там иная жизнь, иные правила, привычки. Но скандинавы чем хороши, они очень дисциплинированы и исполнительны. Если говорить о хоккее, то коль там главный тренер сказал, то все игроки без лишних слов его указания выполняют. Нашим же порой надо повторить это не один раз, чтобы убедить игрока. Возможно, такое различие существует потому, что шведская школа хоккея более однородна. А у нас игроки тренируются по мере роста порой у трех-четырех тренеров - каждый наставник видит хоккей по-своему и требования к игроку предъявляет свои. И хорошо, что мы с моими нынешними коллегами по тренерскому штабу - Андреем Пашкиным, Виталием Ануфриенко выросли в одной команде, а потом поиграли под руководством разных тренеров в сборной, поиграли в Швеции. Это обогатило нас: Европа есть Европа и там иной подход ко всему, включая и хоккей, конечно. Не буду говорить подробно, но взгляды на построение обороны и организацию атакующих действий абсолютно разные. У них главенствующую роль играют дисциплина и выучка. Да, мы разные, но если объединить лучшие качества скандинавского хоккея с теми, что обладают наши хоккеисты, то это, безусловно, сделает нас сильнее. Отсюда и выбор помощников, критерии при отборе игроков в команду. И теперь (улыбаясь) в «Енисее» присутствуют и дисциплина, и шутки-прибаутки. Но дисциплина – на первом месте.

- Каким должен быть идеальный игрок?
- Это должен быть наполненный игрок. То есть он должен хорошо бить и слева, и справа, отлично кататься на коньках, в том числе и спиной вперед, грамотно мыслить на поле. У него не должно быть слабых мест в хоккейном образовании. Что касается человеческих качеств, то игрок должен быть скромен, не считать себя великим. И никакого высокомерия относительно партнеров. Если лидер команды скромен, то у этой команды хорошее будущее - глядя на него, учится молодежь: вроде супер-игрок, а ведет себя как все. Все великие спортсмены были в жизни скромными людьми. Знаю это не понаслышке. Горжусь, что был очень близко знаком с Львом Ивановичем Яшиным и Николаем Николаевичем Озеровым. Когда я в 1977 году выехал на свой первый чемпионат мира, они оба были в составе нашей спортивной делегации, жили с нами в одном отеле и ездили с нами на все матчи. И мне повезло – в автобусе мы сидели рядом с Озеровым. По полтора-два часа слушал такие истории о спорте и спортсменах, что мурашки по коже. Такими же простыми в общении были и Валерий Маслов, Василий Трофимов – игроки сборных СССР по футболу и хоккею с мячом. Если говорить о других видах спорта, то это Василий Первухин, Володя Константинов, который в Детройте играл. Такой скромняга в жизни и так он этих канадских профи в защите встречал, когда за «Красные крылья» в НХЛ играл, просто невероятно. А Саша Тарханов – это человек, находиться рядом, с которым, общаться с ним всегда приятно.

Учился у всех

- Когда входили в основной состав «Енисея» для вас самого были в команде такие же маячки?
- Понимаете, я вырос на стадионе, и игроки «Енисея» были как бы естественной окружающей средой. Безусловно, наверное, я что-то у них перенимал. Знаете, это как у танцора: увидел движение, запомнил и тут же несколько раз повторил сам. Каждый день что-то новое цепляешь, цепляешь на себя… И все это остается потом с тобой на всю жизнь. А вот когда к нам приезжали армейцы Свердловка, московские или алма-атинские динамовцы, то я не пропускал ни одной их тренировки. Какие игроки там играли: Валерий Маслов,  Владимир Плавунов, Георгий Канарейкин. Валерий Эйхвальд, например, мне казался такой недостижимой величиной, а потом мы играли в сборной, сдружились и дружим до сих пор. Они великие игроки, в том числе и потому, что скромнейшие люди. А те, кто стараются подчеркнуть свою уникальность, показать, какая он звезда, на мой взгляд, просто больные люди.

- А если говорить об окружающей среде в широком плане?
- Бывал в Енисейске, Норильске, в Хакассии. Но больше пролетом-проездом. А отдых на природе не для меня – я человек городской. Вот Ануфриенко - другой. Он может спать в палатке вместе с комарами. Я же если есть хоть один комар рядом – заснуть не могу. Самое далекое место вокруг Красноярска, где я бываю – это дача в районе поселка Удачный. Но там комаров практически нет. Только сосны и Енисей. Но впечатление о крае, его просторах имею. Как-то после окончания сезона мы вместе с Пашкиным, Куманевым, Ануфриенко, моим братом Виктором – всего нас человек восемь было, проплыли на теплоходе «Чехов» вниз по Енисею. Туруханск, Дудинка, река могучая – все здорово. Но утомительно: солнце 24 часа в сутки, чем севернее – тем холоднее. Мы с Пашкиным по прибытии в Норильск - погода была всего плюс два градуса, - даже хотели махнуть назад на самолете, но билетов не оказалось. Так что списать себя на берег не получилось, и мы вернулись в свои каюты.

- Даже на «Чехове» не рыбачили?
- Да, однажды капитан остановился в месте, где хороший клев. А там, где клев, комарья – это что-то… Словами не расскажешь. Просто не знаешь, куда от них спрятаться. Спал в каюте со шлепанцем в руке, чтобы бить их. Но рыбалка было изумительная, и вся бригада капитанская была довольна. Я же с тех пор так был напуган комарами, что до сих пор стараюсь жить подальше от них.  

- Кто из тренеров по большому счету запомнился?
- Когда был игроком, то учился у всех, с кем я работал. Валерий Поздняков – это один яркий период, потом – Михаил Сергеевич Кузнецов, тренер из Свердловска. Андрей Пашкин уже тогда был помощнее нас с Виталием Савлуком, и чувствовалось, что он вот-вот заиграет за основной состав. Нам Юра Иванов тогда прямо сказал, что пару лет мы будем сидеть на скамейке, опыта набираться. Очень эти слова меня зацепили.  А Кузнецов что-то в нас такое игроцкое уже видел, ведь мы с Виталей в хоккее к тому времени умели многое, и прямо сказал: «Эти двое будут играть в составе». Как только он выезжал – нас в запас садили. Помню как-то он уехал со сборов на Медео по делам, а Бутусин, остававшийся за него главным в команде в товарищеском матче с алма-атинским «Динамо» нас вновь оставил в запасе. Вдруг неожиданно возвращается Кузнецов и, увидев нас с Савлуком на скамеечке запасных, предупредил Бутусина: «Еще раз увижу, что их нет в составе, я тебя выгоню». Ярким тренером был Юрий Петрович Непомнящий и, конечно же – Василий Дмитриевич Трофимов. Может быть, я ему чем-то приглянулся, может быть, что другое сыграло роль, но он всегда зазывал меня к себе в номер: «Пойдем поговорим». И мы с ним часами вели беседы о нюансах игры в хоккей, о спорте, о жизни. Он рассказывал и о первом выступлении сборной по футболу на олимпиаде в Хельсинки 1952 года, о злополучной переигровке с югославами, после которой расформировали команду ЦДКА, ныне ЦСКА. Его рассказы обо всем на свете не забыть. Я учился у всех. Анатолий Георгиевич Мельников – легендарный вратарь и руководитель нашей федерации был очень совестливым человеком, образец руководителя – знающего и честного. Нам такого очень не хватало в последние годы. Я на примерах таких людей всегда жил. С Мельниковым я познакомился еще в 1969 году, когда на финале «Плетеного мяча» меня признали лучшим полузащитником. Мне было 12 лет, а он только карьеру вратарскую свою закончил. Награждал меня. Когда я попал в национальную сборную страны впервые, нас, помню, одевали на чемпионат мира в Швецию. Тогда в Союзе ничего не было в магазинах, поэтому процедура была ответственная. Зная все порядки и традиции в команде, я полагал, что очередь моя, как самого молодого – последняя. Я был тогда такой скромный, краснел-бледнел от всего – стою, жду. И тут открывается дверь и Мельников говорит неожиданно для всех: «Сережа, одеваться». И никто даже слова не сказал. Валерий Павлович Маслов был в команде одним из самых авторитетных игроков, и в сборной он забрал меня себе под крыло. А раз Палыч опекал меня, то уже никто меня особо из старожилов не учил, не наезжал на меня и не подшучивал. Мы и на поле выходили на замену с Масловым в паре: шефство продолжалось и на льду.

Красноярск не отпускал

- Много разного говорят о том, как вас пытались заманить в московское «Динамо», за сборную даже не вызывали, мол. Что было на самом деле?
- Один раз, действительно, в команду не позвали. Объясняли, что выездные документы не поступили вовремя. Возможно, что хотели намекнуть мне, мол, пора менять прописку. Но вмешались краевые власти, и уже на следующий день я вылетел с алма-атинского сбора в Москву. А приглашать меня в «Динамо» начали еще после того, как мы выиграли юниорский чемпионат мира в 1976 году.

- Никогда не пожалели, что не переехали в те годы в Москву?
- Никогда. В Красноярске жили все мои друзья, директор Красмаша Виктор Кириллович Гупалов относился ко мне как к родному сыну всегда. Павел Стефанович Федирко, Владимир Прохорович Капелько ко мне также прекрасно относились. Да и вообще, я знал, откуда я родом и кому по-настоящему дорог. Помню, приехал к папе с мамой начальник команды московского «Динамо» Юрий Михайлович Шальнов с понятной целью, а Гупалов каким-то образом об этом узнал. В результате в этот же вечер к Шальнову в номер зашли ответственные люди, вежливо предложили уложить личные вещи в сумку. Потом посадили его в «Волгу», отвезли в аэропорт, вручили билет до Москвы и посадили в самолет. (Со смехом) Ну как из такого города уедешь? Но, если честно, иногда по молодости приходили мысли поиграть сезон-другой с лучшими игроками страны в одной команде. А потом мы сами стали многократными чемпионами СССР и в сборной страны я играл уже с моими партнерами по «Енисею».

- Тем не менее, вы все же уехали из Красноярска – в Швецию?
- Чтобы по-настоящему полюбить свою страну, Красноярск, стоит пожить за рубежом.

- Скучали?
- В Швеции я действительно скучал. Красноярск не отпускал. Да, шведы жили лучше нас, но в отличие от некоторых российских спортсменов, я там, как и Пашкин с Ануфриенко, ни одного плохого слова о нашей стране не говорил. И шведы нас за это уважали, говорили, что если бы мы были шведами, то точно также бы восхваляли их страну. О своем городе, о стране всегда говорил только самое хорошее. Подшучивал разве что над шведами: «Вы играете в хоккей, как мы в России живем». За рубежом я полюбил все виды спорта, какие существуют в нашей стране. Помню, после игры едем в автобусе, а по радио прямой репортаж с чемпионата мира по хоккею с шайбой. Сборная России у Швеции крупно выигрывает. Я своим одноклубникам - ну как наши ваших отчесали?! Шведы в долгу не отстали. И когда великий Гунде Сван в очередной раз выиграл чемпионат мира по лыжным гонкам, они на мое кресло в раздевалке повесили свой национальный флаг. И скандируют: «Гун-де Сван! Гун-де Сван!» Разозлили меня здорово. Спасибо Александру Карелину – буквально через несколько дней наш сибиряк в финале чемпионата мира боролся со шведским борцом. Ждали все этой схватки у телевизора с нетерпением. И Саша буквально за десять секунд разобрался с ним: поднял и впечатал в ковер. Я ходил от счастья просто королем и кричал: «Ка-ре-лин! Ка-ре-лин!» А партнеры сидят – глаза в пол. На следующее утро получаю газету, а в ней на полосе вместо репортажа - ладонь Карелина, обведенная фломастером: ну как у такого богатыря выиграть?! Когда в 1993 году Ануфриенко к нам приехал, через три дня в Москве начался путч. Мы все от телевизоров глаз не отрывали. Позднее – в 1996 году в посольство ездили за Ельцина голосовали. Мы были искренними, верили во все… И сейчас верим, что все у нас наладится.

Сверим часы

- Легко ли после возвращения из Швеции вписались в российскую жизнь?
- Опыт жизни в Швеции после моего возвращения домой, возможно, даже в чем-то и мешал. Думалось, что достаточно сделать в стране какие-то простые вещи, и мы станем жить хорошо и красиво, как в Европе. А здесь уже сложились такие традиции, к которым я не был готов. Когда ты стоял на пьедестале, слушал гимн, а в душе – «за Родину, за партию!» - это одно. Ведь для тебя, как для игрока многое делалось, делалось честно. А когда ты стал руководителем команды, правила стали уже совсем другие. Мне казалось, что все настолько жестоко – не так, как тебе хотелось. Да и сам, конечно, очень много начудил. Часто говорил не особо корректные слова, Думал, что раз это правильно, честно, почему бы и не назвать вещи своими именами - напрямую. Говорил искренне, как привык делать в спорте. Но другими людьми все воспринималось совсем не так, как я ожидал. Много было резких поступков. Но потом жизнь научила. Встретились очень хорошие люди, которые наставили на правильный путь. Это, в первую очередь мэр города Петр Иванович Пимашков, с которым очень часто о жизни разговаривали, и я многое понял. И возвращение мое в Красноярск состоялось благодаря главе города и губернатору края Александру Геннадиевичу Хлопонину. Да и те три года, что я провел в думках вдали от города, от края, размышляя о своих прошлых делах и речах, наверное, не прошли даром. Понял, что не вписывался в систему, а в проигрыше остался и хоккей, и я сам. Но я уверен, что все равно лучше нас хоккеистов в хоккейных делах не разберется даже президент страны. Однако надо уметь искать союзников, а не плодить недоброжелателей.

- Как происходило второе ваше возвращение в «Енисей», как главного тренера?
- После церемонии инаугурации Петра Ивановича Пимашкова, сидят они с губернатором за столом и смотрят на меня. Александр Геннадиевич подозвал и говорит: «Ну что, может быть, хватит тебе скитаться по городам и весям». И Петр Иванович со своей стороны: «Давай, возвращайся, здесь в Красноярске так много дел – пора. А то ты все на других работаешь». На следующее утро я пришел в краевую администрацию. Была суббота, и встреча с Александром Геннадиевичем была, что называется, без галстуков. Мы все откровенно  и честно обсудили. Обо всем договорились. Вскоре после того, как я вышел от Хлопонина, звонит Петр Иванович (его уже не было в городе): «Как сходил, давай рассказывай…» Очень было трогательно и по-доброму.

С тех пор все и пошло. Постоянно чувствую поддержку и губернатора края, и главы города. Ими делается все возможное для качественной подготовки команды. Все краевые спортивные базы для нас открыты, и Центральный стадион, и ледовый дворец в Подгорном, и красноярский «Сокол», решаются десятки других важных дел. Конечно, хотелось бы, чтобы в Красноярске был построен ледовый дворец для хоккея с мячом, но зная положение в стране и крае, не напоминаю об этом. Уверен, появится возможность начать строительство, крытый стадион в городе построен будет. Мы тоже стараемся свою работу делать хорошо. Надеюсь, что будем радовать болельщиков не только в кубковых матчах, но и в матчах чемпионата страны.

Redyarsk.Ru Хоккей с мячом.